Как выбирали имена: от православный традиций до «красных крестин» и имен для преступников

С глубокой древности у каждого человека, появившегося на свет, было имя. Первое имя, данное дома, нередко было неприметным, обычным. Оно служило оберегом, защищая новорожденного от негативных сил, злого глаза и дурных влияний. Впоследствии, во время таинства крещения, ему давали новое имя, более значимое и торжественное. Были и другие случаи, когда человек получал новое имя, отражающее его судьбу или обстоятельства жизни.

Смена имени в православной традиции и «красные крестины» после революции

В своей книге, посвященной вопросу воцерковления, митрополит Иларион (Алфеев) отмечает, что в православной традиции крещению предшествовали многочисленные обряды, среди которых особое значение имело так называемое имянаречение, совершаемое на восьмой день после рождения. Этот обряд имел глубокий символический смысл, отражая начальную ступень духовного пути и послушания Богу, на который должен был вступить каждый верующий человек, исповедующий православную веру.
В былые времена выбор имени для ребенка был прерогативой родителей. В большинстве случаев священник при обряде наречения просто подтверждал имя, выбранное родителями. Однако, встречались случаи, когда священнослужитель изменял имя, особенно, если оно не соответствовало христианской традиции, было языческим или представляло собой оберег. Считалось, что благословенное священником имя давало человеку возможность ступить на путь спасения. Полагалось, что те, кто решался сменить свое имя без согласия Церкви, встают на путь греха, демонстрируя непослушание Господу.

Позднее обряд наречения стал неотъемлемой частью крещения, проводимого на сороковой день после рождения. К этому времени у большинства младенцев уже было “домашнее” имя. В дальнейшем оно могло совпадать с именем, полученным при крещении, если изначально было выбрано по святцам, или отличаться от него.

С приходом советской власти, стремившейся к полному уничтожению церковных традиций, обычное крещение было заменено на “красные крестины”.
Евгения Бондаренко в своей статье “Советские сценарии имянаречения” описывает ритуал “крещения по-советски”, прошедший в деревне Пильмасозеро в 1921 году. Представители власти, приехавшие в сельсовет, занесли “будущих строителей коммунизма” в специальную книгу, отказавшись вносить туда христианские имена, названные ими “проклятым наследием церковной религии”. Мальчика, которого родители назвали Мишей, записали под именем Будимир. Девочку, для которой мать с отцом выбрали имя Маша, окрестили Розарией. Председатель сельсовета передал детей “красным крестным”, после чего родителей с малышами на руках, а также всех присутствующих односельчан повели вокруг деревни под красными флагами. Шествие напоминало крестный ход на Пасху.

В двадцатых годах прошлого столетия “красные крестины” не получили широкого распространения, но были возрождены в шестидесятые годы, получив при этом новые элементы. В ритуал добавилось массовое исполнение “Интернационала”, обязательно звучала лекция о вреде традиционного церковного крещения с приведением удручающей статистики о смертности младенцев от окунания в купель. Вместо освящения святой водой и молитвы, малыша осеняли Красным знаменем. К распашонке прикалывали звездочку, а иногда малыша заочно принимали в пионеры. В те годы список имен, включенных в так называемые “Красные святцы”, значительно расширился. Например, появилось имя Мюд (тот, кто родился в Международный Юношеский день), Нинель или Вил – имена девочки и мальчика, названных в честь Ленина.

В те годы нередко коллектив решал, как назвать новорожденного. Имя старались связать с достижениями эпохи, например, с выполнением плана или созданием первого трактора. Так появились имена Тракторина, Делеором (“Дело Ленина - Октябрьская революция!”), Пячегод (“Пятилетка за 4 года”), Кукуцаполи (“Кукуруза - царица полей”) или Кравасил (“Красная армия всех сильней”). Большинство родителей, будучи истинными строителями коммунизма, с энтузиазмом участвовали в этом процессе. Но были и те, кто заменял “советское” имя на более традиционное. Кукуцаполи дома могли называть просто Полей, Нинель - Ниной, а Тракторину - Ариной.

Пострижение в монахи и смена имени

Обряд пострижения в монахи немыслим без нового имени. Иеромонах Иов (Гумеров), архимандрит Русской православной церкви, философ и публицист, раскрывает глубинный смысл этого действия. С древних времен отречение от мирской жизни приравнивалось к смерти: прежний человек умирает, оставляя позади обычаи и законы мирской жизни. В момент пострига рождается новый человек, получающий имя, которое ему не дано выбирать, а которое он узнает только в момент обряда. “С этой секунды, - пишет иеромонах Иов, - он осознает себя иным человеком”.

В русской культуре прочно укоренился византийский ритуал “предсмертного пострига”, или “второго крещения”, который практиковали многие русские цари и князья. Считалось, что он позволяет очистить душу от грехов, уменьшить предсмертные муки и обеспечить спокойный переход в иной мир. Одним из первых “предсмертный постриг” принял Александр Невский, получивший при “втором крещении” имя Алексей.

Иван Грозный стал Ионой в монашестве, а Борис Годунов принял имя Боголеп. Многие московские князья также меняли имена, полученные при крещении. Например, внук Александра Невского и сын Ивана Калиты, Семен Гордый, был крещен под именем Созонт. Но в жизни оно не прижилось и было заменено на более распространенное “Семен”. Именно под этим именем князь и вошел в историю

Смена имени в рабстве и у преступников

В истории можно встретить два ярких примера, когда людям приходилось менять имена, оказавшись в рабстве.
Первую ситуацию описывает С. Бенуа в своей книге о жизни османских правителей. Все наложницы в гареме, в том числе и русские, получали новые имена, чаще всего персидского происхождения. Выбор имени зависел от характера и внешности девушки: веселую называли Хюррем, с нежной кожей - Нергедехада, ангельской внешности - Нергинелек, с прекрасными глазами - Чешмира, кокетливую - Назлуджамаль.

Вторая ситуация связана с характерной чертой русского народа, которую отмечали многие иностранцы — раболепством. В книге “Боже, спаси русских!” А. Ястребов цитирует слова Адама Олеария, который в 17 веке писал, что все русские — “рабы и крепостные”. Он свидетельствовал, что даже князья и вельможи перед царем должны были вести себя подобно рабам, демонстрируя собственное бессилие. Это проявлялось во всем, от общей манеры поведения до мелочей. Так, подписывать челобитные царю разрешалось только уменьшительным именем, с припиской “твой холоп”. Хотя это не была полная смена имени, Иван становился просто Ивашкой, а Петр — Петрушкой. Эти уменьшительные имена с пренебрежительным оттенком использовал и сам царь при разговоре со своими “холопами”.

В преступном мире смена имени была почти обязательным ритуалом. Ни один разбойник-одиночка или член воровской шайки не назывался тем именем, которое он получил при рождении. Обычно к нему добавлялось прозвище, которое часто отражало характер или образ жизни преступника. Вспомните легендарного Ваньку-Каина (Ивана Осипова), который в середине 18 века завладел сердцами московских и петербургских воров и практически контролировал полицию обеих столиц. Его подельники также получили новые имена: Метла, Цыган, Харахорка. Изначально они были Иваном Авдеевым, Матвеем Гавриловым и Иваном Елисеевым.
Однако не всегда смена имени была инициативой преступника. Власти часто прибегали к этой практике, чтобы полностью стереть личность политических заключенных.

В книге “Императрица Елизавета Петровна: ее недруги и фавориты” Н. Соротокина описывает действия Тайной канцелярии: политических заключенных отправляли в ссылку, но место ее нахождения оставалось тайной, а имена в документах меняли или вовсе не указывались. Таким образом, человека лишали не только свободы, но и идентичности.

источник

Если вам понравился пост, пожалуйста, поделитесь им со своими друзьями:







И не забудьте:
Подписаться на мой Instagram